1. Паспортные данные:
- Имя:
Тийя Мерит-эн-Исет
Больше полувека назад была известна как царевна Кэйе, дочь Рамессе Второго.
- Пол:
Женский.
- Возраст и дата рождения:
76 лет, 16 августа 423 года.
- Раса:
Кемти.
- Занятие:
Верховная жрица богини Исет.
Наставница анбишему Мохамы. Когда-то учила Неферет, царицу-регента, но это было давно и неправда.
2. Внешность:
Года не были к ней милосердны, и Тийя едва ли выглядит моложе своего возраста. На её лице - следы прожитых лет, а шаги уже не так быстры, как в дни далёкой юности. Она по-прежнему красива, но это красота старости, которая не прячется под толстым слоем белил и румян. С лица старой жрицы время вытерло краски: кожа посветлела без всяких притираний, а губы больше не кажутся яркими. А вот глаза, наоборот, стали темнее. Когда-то насыщенно-зелёного, как драгоценный нефрит, оттенка, сейчас они сделались почти чёрными. У Верховной жрицы Исет тяжёлый взгляд.
Тийя считается худой по меркам Та-Кеме: из царицы Неферет можно выкроить две с половиной таких, как она. Зато жрица высока ростом (ок. 210 см), а сохраненная осанка помогает казаться ещё выше.
У неё очень спокойные размеренные движения, в которых нет ни резкости, ни порывистости. Шаг Тийи всегда нетороплив – ей больше незачем спешить, её будет ждать столько, сколько потребуется.
Она говорит тихо, повышать голос ей тоже незачем. Разнообразием интонаций не отличается, речь будто бы сглаженная, но Тийя очень искусно подбирает слова. Она не слишком разговорчива и будет говорить только в том случае, если и собеседник, и тема разговора стоят потраченных слов.
Тийя любит украшения, но символы культа – например, ожерелье в виде крыльев Исет, которое надевается только по большим праздникам, и высокую диадему Верховной жрицы - почти не носит.
Цветом её одежды официально считается красный, но Тийя, перешагнув пятидесятилетний рубеж, часто носит калазирис и накидку из неокрашенных тканей. Красный цвет её утомляет.
3. Характер:
Бешеный кеметийский нрав, постоянные вспышки ярости - всё это было у Тийи, но уже целую вечность назад. Она так долго подавляла в себе раздражение и злость, что упустила тот самый момент, когда и того, и другого не стало. Теперь вывести жрицу из себя можно только целенаправленно добиваясь этого несколько часов подряд. Но Тийя не станет слушать так долго, она бережёт своё время и не тратит его на тех, кто говорит или делает глупости.
Она и себя бережёт. Ей кажется, что все просители хотят отщипнуть от неё кусочек. Тийя не хочет решать чужие проблемы, потому что исцелить смертельно больного, избавить от кредиторов и выдать крестьянку замуж за царевича можно только одним способом – при помощи Исет. А Тийя не хочет взывать к Исет без крайней на то необходимости. Лучше, если не придётся никогда.
Собственно говоря, просить её могут только те, у кого есть на это право. Тийя очень придирчива, когда дело касается её ближнего окружения. Жрица не меняет мнения, составленного о человеке при первой встрече. Показался глупцом – так потом хоть из кожи вон вылези, иного не докажешь. И Тийя не терпит к себе неуважения: тот, кто решит указывать ей, что делать, кто не воздает должное её возрасту и статусу, тот немедленно пойдёт вон.
Это очень властная женщина, которая распоряжается на своей территории с абсолютной уверенностью в том, что сделают именно так, как она скажет. Это уверенность обоснована, потому что Тийе пришлось потратить много усилий, доказывая свою значимость как жрицы, а потом как главы культа.
Тийя привыкла, что она должна. Слово «долг» сопровождает её в течение всей жизни. Это и непонятной величины долг перед Исет, который не даёт жрице покоя уже много лет, это и необходимость постоянно поддерживать имидж женщины, у которой нет слабостей. Тийя думает, что до сих пор её не растоптали только потому, что она выглядит сильной. Она действительно сильная, но эта сила не берётся из ниоткуда и не приходит по мановению руки Исет. Жрица всё контролирует: когда молиться и проводить службы, а когда принимать в саду просителей. Каждое утро она поднимается перед рассветом, но вовсе не потому, что так любит наблюдать за тем, как начинается новый день. Тийя заставляет себя много ходить, принимать важные решения, понимая, что в ином случае она потеряет интерес к происходящему и просто ляжет. И это будет конец.
Тийя никогда не выносит проблемы храма на обсуждение даже в обществе других жрецов. Она знает, что время служительниц Исет заканчивается. Храм силён как никогда, но сами жрицы изменились. Они стали жадными до золота, как всегда была жадна до подарков их богиня. Тийя сдерживает их, но что будет, когда её не станет? Женщина почти чувствует за спиной шелест крыльев Исет, почти слышит вкрадчивый голос, который обещает покой.
Тийя не хочет покоя, не хочет отдыха. Ей не нужен долгий сон, она почти не спит. Её сны – это чернота, лишённая красок и звуков. Тийя просто закрывает глаза, а когда открывает, то видит, что уже наступило утро.
Она знает, что боги слышат, и считает, что лучше бы они были глухи к просьбам верующих. Сила Исет когда-то спасла жизнь умирающей царевне Кэйе, и теперь бывшая царевна выплачивает этот долг всю свою жизнь. Она помнит, что богиня охотнее забирает, чем дарит, а у Тийи ещё есть кого терять. Их очень мало, тех, кем она дорожит. Многие умерли, но ещё больше тех, кто разочаровал свою учительницу и навсегда утратил её доверие. Так случилось с Неферет, но зато её сына Тийя всегда рада видеть, ведь, в отличие от матери, Исса умён и вежлив.
Эта женщина уже слишком много прожила, чтобы беспокоиться о том, как о ней подумают окружающие. Она понимает, что даже царица-регент не может ни наказать, ни сместить её. Положение самой Неферет слишком неустойчиво для таких опрометчивых решений, а у Великого визиря просто не хватит на это наглости. Пока не хватит.
У неё репутация эксцентричной полусумасшедшей старухи. О ней рассказывают небылицы. Эти слухи выгодны не только царице Неферет, давно поссорившейся со своей наставницей, но и самой Тийе. Она не хочет, чтобы её воспринимали как политического игрока и делает всё, чтобы её в этом не заподозрили. Женщина подчеркнуто игнорирует советы царицы-регента и все торжества, которые устраивает Неферет. Увидеть Тийю можно только на праздниках в честь одного из трёх главных богов или в её саду возле храма Исет.
4. Биография:
Кэйе, дочь ансаби Рамессе и его главной жены Небетави, должна была возглавить огромную державу после смерти отца. С самого начала её воспитание было построено таким образом, чтобы, в первую очередь, она воспринимала себя как правителя, а уж потом как женщину и дочь знатной семьи. Её не учили ни рукоделию, ни умению наряжаться, зато обильно пичкали знаниями о политике и религии. Но Кэйе не возражала, в детстве она была очень послушной.
От других детей, которые родили менее важные царицы, она держалась подальше, потому что ей очень рано объяснили, что эти милые сестрёнка и брат – будущие соперники в борьбе за власть. И что нельзя подпускать их близко, потому что в будущем это создаст проблемы. Кэйе быстро привыкла к тому, что в неё верят и считают её, ещё совсем не взрослую, такой значимой. Она не хотела ни с кем соперничать.
С отцом она виделась редко, но всё же чаще, чем остальные дети. Учили Кэйе приглашенные из храма Реа жрецы, потому что ей как будущей анбишему предстояло возглавить не только государство, но и культ бога Солнца. Жрица Исет, которая приходила давать уроки Мутемуйе, старшей царевне не нравилась: Хенуттауи хоть и кланялась, но всё равно смотрела так, будто она на ступень выше любого представителя царской семьи.
Однако именно Хенуттауи спасла Кэйе от смерти, предложив за её выздоровление цену, которая многим показалась недостаточно высокой. Обменять свою жизнь на жизнь царевны, умирающей от болезни почек, согласилась старая няня. Это был единственный человек, который был дорог Кэйе, и самая большая жертва, которую только можно было предложить.
Старушка умерла, а царевна, получив от богини немедленное выздоровление, всё равно чувствовала себя обязанной. Она поняла, что попала во власть Исет, и не стала бороться за свободу. Кэйе отказалась от трона, от титула анбишему и ушла служить в храм Опоры Престола. Ей было двадцать, и уже пять лет она считалась полноправной наследницей своего отца. Для неё уже начали строить мастабу, такую же большую, как и для её царственного отца. Кэйе называли анбишему, а она в одночасье отвергла всё.
Рамессе был в бешенстве, но он не мог запретить дочери стать жрицей. Тогда он приказал вымарать имя Кэйе из всех семейных хроник, сбить картуши с её именем в уже приготовленной гробнице. Разъярённый ансаби намеренно, пусть и в приступе злости, лишил дочь посмертия.
Тогда бывшая царевна сделала ответный выпад – она приняла другое имя, подчеркнув, что к царской семье больше не имеет никакого отношения и на поддержку Рамессе не рассчитывает.
Так Кэйе стала Тийей и начала своё служение Исет. К ней вернулось здоровье и силы, и даже как будто с избытком. Она могла работать быстрее, чем другие, меньше уставала и тратила на ночной отдых вдвое меньше часов, чем другие. Расторопная девушка привлекла внимание Верховной жрицы Яхмес, и благодаря этому её продвижение в иерархии ускорилось уже очень быстро.
Она стала прислуживать главе храма. Сначала Тийя просто приносила ей еду и воду, потом ей доверили следить за парадным одеянием Верховной жрицы. Через год Яхмес, чьё зрение перестало быть острым, разрешила Тийе читать вслух священные тексты и вести записи под диктовку. Это очень не нравилось Хенуттауи, первой среди взрослых учениц Верховной жрицы. Кажется, Хенуттауи начала жалеть, что спасла дочь ансаби. Она рассчитывала на благодарность будущей анбишему и на тёплое местечко при дворе, а вовсе не на появление конкурентки в борьбе за место ещё живой Яхмес.
Тийе было тридцать, когда Яхмес умерла. К этому времени она занимала место по левую руку от Верховной жрицы, в то время как Хенуттауи - аналогичное по правую. Вроде и равный почёт, но старшая ученица разницу видела. Сердце – с левой стороны.
Яхмес не успела назначить преемницу, и на некоторое время храм оказался обезглавлен. Сети Первый, сводный брат Тийи, не вмешивался в дела служительниц Исет. И на некоторое время весь Некхеб замер, ожидая развязки. Верховная жрица могла быть только одна.
Хенуттауи решила ускорить события и отравить соперницу. Приготовленный ей яд мгновенно парализовывал жертву и гарантировал смерть после недели страшный мучений. Но Хенуттауи поймали, и, следуя законам храма, которые так же жестоки, как и сама Исет, заставили выпить приготовленное зелье. "Травить трави, но не попадайся".
Храм возглавила Тийя, и с тех пор положение культа в столице сильно укрепилось. Сети в отличие от своего отца прекрасно понимал, что богов лучше не злить. К тому же он не испытывал к сестре неприязни. При его правлении в храм потекла река подарков и пожертвований. Впервые за долгое время казна жриц Исет была полна доверху.
Тийе больше никто не бросал вызов, храм процветал, а жрице казалось, что Исет смотрит откуда-то сверху и посмеивается: «Нет, ты всё ещё мне должна. С каждым днём должна всё больше».
Она научилась управлять храмовыми землями, приказала разбить большой сад – первый сад на Берегу мёртвых. У Тийи появились ученицы. Она стала передавать знания, полученные от Яхмес, но делала это совершенно по-другому. Она не умалчивала о цене, которую придётся заплатить, и каждую ученицу предупреждала, что цена за благословение может быть даже выше, чем за проклятие.
Тийя постаралась вывести некую закономерность: чтобы не остаться у Исет в долгу, нужно расплатиться собственной силой, а не чужой. Хенуттауи, лечившая царевну Кэйе, предложила богине жизнь старой няни, и Исет приняла жертву. Она принимала любые подношения, записывая за жрицей долг, если жертва была недостаточной. Хенуттауи сама платить не захотела, и, когда пришло время, Исет позволила ей умереть и спасла Тийю. Теперь должницей стала та жрица, что выжила.
Разумеется, на своих уроках Верховная жрица не рассказывала эту историю. В храме уже не осталось тех, кто знает, что Тийя некогда была наследницей ансаби и носила другое имя.
Она не призывает своих учениц сосредоточиться только на одной стороне магии - на проклятиях. Она призывает вообще не прибегать к помощи Исет. Молодые жрицы редко используют магию, но, к сожалению, если и используют, то не для того, чтобы кого-то спасти.
Кроме учениц из храма у Тийи были ученицы и с Берега живых, девушки из знатных семей. В их числе была и Неферет, которая сначала напомнила Тийе её саму в ранней юности. Она даже подыскала своей любимице выгодную партию – женихом Неферет стал человек, которого Тийя давно знала и уважала. Но бывшая ученица оказалась слишком неблагодарной.
Спустя 15 лет Неферет применила полученные от наставницы знания, чтобы избавиться сначала от мужа, а потом и от ансаби, расчищая себе дорогу к трону. Именно себе, а не своему единственному оставшемуся в живых сыну.
С царевичем Исса Тийе удалось поладить и, в большинстве случаев, именно она опекала его и помогала ему, а не родная мать. Смерти Шезму Верховная жрица так и не простила царице-регенту.
Теперь она взяла в ученицы нынешнюю анбишему Мохаму, несмотря на все запреты, которые приходят с Берега живых. На Берегу мёртвых совершенно другие правила: здесь важнее голоса Верховных жрецов, чем слово правителя. Сюда не доходят царские указы и просачивается лишь малая толика слухов и сплетен. Тийя ориентируется в ситуации при дворе только по тем сообщениям, что ей приносят. К ней приходят посоветоваться, и жрица часто беседует с Небнефером и Яхмосом о том, что происходит во дворце. Однако то, что ей удается узнать, зачастую довольно противоречиво. Пусть Тийя не знает всей подоплёки событий, она точно знает: Неферет и Хему не должны править, а Мохама должна дожить до своей коронации. Но без помощи каких-либо высших сил. Тийя и так уже слишком много задолжала своей богине.
5. Прочее:
- Навыки и знания:
- Говорит на акху нетжер, знает оба способа записи текстов. Также говорит на сермонэс.
- Знание религии, истории религии, догматов, обрядов и всяких тонкостей, касающихся обращения к Исет.
- Знание географии, экономики, истории, законодательства и политической ситуации Та-Кеме.
- Знание этикета, дворцовой иерархии. Полвека назад её учили, как управлять дворцом, но нынешней ситуации жрица не знает.
- Знание генеалогии всех столичных аристократических семей Некхеба.
- Магия: магия благословений и проклятий.
Последняя жрица в Некхебе, которая может согласиться призвать не только проклятие, но и благословение Исет.
- Имущество: всё, что находится в храме Исет, включая три десятка рабов, само здание храма Исет и прилегающие к нему территории.
6. Пробный пост:
Над Берегом живых поднималось окровавленное солнце. Реа вернулся из своей ночной битвы в подземельях Дуата, и через края золотой ладьи переливалась кровь, пятная небосвод.
Несмотря на ранний час Тийя была уже на ногах. Она всегда поднималась рано, спускалась в сад и встречала приход Реа, глядя на небо. Природа просыпалась. Ветерок шелестел листвой сикомор, птицы запевали свои утренние песни. Тийя присела на широкую каменную скамью и закрыла глаза. Всюду был разлит покой, настолько совершенный, что ничто в мире не смогло бы его нарушить. Даже молчаливое присутствие служанки за спиной не мешало. Старая жрица редко оставалась одна: годы уже не те, кто знает, когда Исет решит призвать её к себе.
Она предпочитала одиночество, хотя на деле никогда не оставалась одна. Одиночество было только внутренним ощущением: это были и эмоции, укрощённые с возрастом, и понимание того, как Тийя отличается от других. Жрица считала, что она умнее тех, кто её окружает, и что даже самая одарённая из учениц никогда не поймёт истинный смысл слов наставницы.
А разве не так всё было? Разве призывала Тийя обратиться к магии проклятий? Она говорила о плате и сделках с богиней, приводила примеры – но вовсе не для того, чтобы жрицы с юных лет учились играть с чужими жизнями. Она предупреждала о коварстве Исет и о том, что богиня не прощает долгов. Тийя добилась только того, что служительницы Великой Колдуньи перестали учиться благословениям. Они и думать не хотели о том, что можно отдавать что-то своё.
Тийя была одна – даже тогда, когда служанка стояла за плечом. Она будто нырнула в прохладную воду, которая быстро затянула её на дно. Там, внизу – тишина и покой.Она не вздрогнула, когда раздался крик, даже не пошевелилась и не открыла глаз. Голос раздался совсем близко, у храмовых ворот. Стража задержала кого-то, не позволяя пройти: в сад Тийи можно было войти только по её собственному приглашению.
- Пропустите! Немедленно пропустите меня! У меня сообщение для Верховной жрицы! – крикнули снова, и птицы испуганно порхнули с деревьев. Тийя, не открывая глаз, раздраженно поджала губы. Она не любила, когда её тревожили. К тому же, по утрам она была совершенно не любопытна.- Ансаби мёртв! – голос гонца стал ещё пронзительнее. Новость хлестнула, будто по лицу ударили наотмашь. Наступила тишина: не было слышно ни птиц, ни голосов, но не оттого, что всё вокруг и правда затихло. Просто старая жрица больше не слышала ничего. «Ансаби мёртв, ансаби мёртв…» Тийя пережила уже нескольких ансаби: кто-то умер мирно, в своей постели, кто-то стал жертвой придворных интриг. Учитывая, как сильно ненавидели Сененре Беспокойного, он был не просто мёртв, а убит. Сердце билось по-прежнему ровно, только стало чуть тяжелее, как будто на грудь легла невидимая рука. Длань Исет.
Тонкие губы разомкнулись, выпуская всего одно слово:
- Пропустить.Звуки медленно возвращались. Босые пятки служанки зашлёпали по садовой дорожке, зашуршали потревоженные листья. Тийя сделала глубокий вдох, выпрямилась, сложила на коленях худые руки. Она не собиралась изображать ни испуг, ни заинтересованность, оставаяс бесстрастной, как статуя. Конечно, жрица хотела узнать подробности, но это был ещё один ансаби из череды многих. Может быть, это не последний, кого Тийя переживёт. Она здорова, несмотря на преклонный возраст, а вот правителям отчего-то так не везёт. Гонец показался очень быстро, одетый в схенти с вышитым поясом и с сумкой на плече. Кто-то из свиты ансаби. Бывшего ансаби, точнее.
Мужчина упал на колени, ткнулся лбом в пыль.
- Говори.
Не поднимая головы, гонец заговорил быстро, глотая гласные, но сами фразы были связными. «Не раз прокручивал их в голове, пока плыл сюда с другого берега», - подумала Тийя.
- Сегодня ночью ум’р ансаби, гсп'жа. Также ум’рла его главная ж'на и наслд’ник, ц'ревич Менкаура. Целит’ли гв'рят, что не знают т'кой болезни. Это п'хоже на лёгочную гниль, но от лёгочной гнили не ум'рают так быстро. Ещё вечером все были зд’ровы.
- А царевна Мохама? – быстро спросила Тийя. Если погибли все члены семьи, то династия прервётся. И снова начнётся война. Тийя не хотела войны: она страшила её больше, чем возможная смерть юной девушки. – И не говори так быстро, я почти не понимаю, что ты говоришь.Некоторое время мужчина молчал, а потом отозвался. Теперь он говорил внятно:
- Царевна не пострадала, госпожа. Больше никто не умер.
- Ты уверен? - старая жрица покачала головой. Она не верила в случайности. Миром Та-Кеме правили боги и без их замысла не происходило ничего. Даже листья с деревьев не падали просто так.
«Ансаби не умирают просто так вместе со своей семьёй. Либо это яд, либо…»
- Прости, госпожа, я совсем забыл. От той же болезни умер младший сын царевны Неферет. Она скорбит вместе с анбишему.
- Вот как?
«Либо это Её воля».
Всё-таки не случайность. Тийя замечала в своей подопечной неумеренную жажду власти, но не сделала ничего. Она считала Неферет слишком глупой, чтобы решиться на что-то подобное. И результат получился плачевным: у Неферет хватило глупости, чтобы позвать на помощь смерть. И смерть прилетела прямо во дворец, задев крыльями не только предполагаемых жертв, но и семью просительницы.
«Это слишком маленькая плата за убийство сына Солнца. Сененре, конечно, ещё глупее Неферет и очень жесток, но если его и следует за что-то уважать, то за происхождение. Неферет ещё не расплатилась, она ещё долго будет платить…»
Тийя почувствовала, как медленно нарастает раздражение. Она уже давно не испытывала этого чувства, но сейчас оно оживило её. Кровь быстрее побежала по жилам, и жрице вдруг стало жарко. Однако внешне она осталась совершенно спокойной.
Старая жрица поднялась со скамьи, не поворачиваясь, велела вернувшейся служанке:
- Иди в храм. Скажи всем, чтобы собрались в святилище. Сначала мы будем молиться, чтобы ансаби и его семья благополучно перешли в Дуат, а потом я хочу поехать во дворец. Пусть готовят мою лодку.Пара вдохов – и Тийя уже успокоилась. Раздражение было легко прогнать, не зря она столько лет боролась с ним. К тому же, она должна подавать пример. На территории храма не будет паники и горестных завываний. И слишком торопиться не следует. Служба в храме сейчас необходима даже больше поездки во дворец. Молитва поможет вспомнить признаки присутствия Исет. Тийя слишком давно не молилась по-настоящему, она могла забыть, каково это: когда чья-то смерть отмечена дланью богини. Если удастся вспомнить сейчас, во дворце будет легче найти виноватого. Хотя уже сейчас у женщины оставалось мало сомнений, что именно её бывшая ученица решила поторговаться со смертью.
- Ты свободен, - это уже гонцу. – Возвращайся во дворец и скажи, что я буду к полудню.
Когда мужчина ушёл в сторону реки, Тийя направилась к храму. У входа к ней подбежали две младшие жрицы, уже переодетые для службы. Они принесли красное одеяние главы храма, золотой ускх, парик и диадему в виде двух золотых перьев. Исет любила, чтобы к ней обращались нарядные люди, одетые, как на праздник.Пока Тийя переодевалась в каморке возле главного зала, она раздавала новые приказания:
- Отправьте Хатхекет и Хатсобек в храмы Реа и Инпу. Предупредите обоих глав, что через час мы должны отплыть. Нас будут ждать к полудню, но лучше прибыть раньше. И ещё, отправьте распоряжение во дворец: тела ансаби и его семьи нельзя перемещать и начинать подготовку к Отверзанию уст. Скрепите моей печатью.Когда Хатхекет и Хатсобек уехали с поручением, хор голосов понёс в небо молитву богине. Верховная жрица Исет в алом и золоте преклонила колени перед статуей Великой Колдуньи.
«Верет Хекау, Опора Престола, милосердная и жизнь дарующая…»Под сводами храма поплыл сладкий дурманящий дым.
7. Post scriptum:
- Связь с вами: почта.
- Как вы узнали о форуме? пришла по приглашению.
- Игровые планы: добиться того, чтобы Мохама таки дожила до совершеннолетия.
- Планируемая частота посещения: по мере необходимости.
